"Мумий Тролль" сегодня выступит на Евровидении

Корреспондент Русской службы Би-би-си Ян Ледер встретился в Лондоне с Ильей Лагутенко, лидером группы "Мумий Тролль", представлявшей Россию на конкурсе "Евровидение". Разговор касался разных тем (полный аудиовариант интервью здесь), но начался он, естественно, с "Евровидения". C того, зачем не вполне попсовому "Мумий Троллю" понадобилось ехать в Копенгаген.

Илья Лагутенко.: Как ни смешно это звучит, я считаю, что для нас это был тот самый настоящий рок-н-ролл, который никто другой в таком мероприятии позволить себе не может.

И еще мы поимели большой фан. Такого веселья я давно не помню. Неделю жить за счет не знаю кого в шикарных условиях, когда тебя развлекают экскурсиями, поят, кормят, встречать миллион новых интересных людей, побывать в стране и при этом еще засветиться перед полумиллиардной аудиторией.

Возьмем такие страны, как Швеция или Греция. Их представляли люди, за которыми стоит бизнес, большой музыкальный бизнес. И были, скажем, Босния и Герцеговина и даже Исландия. Я разговаривал с мальчиками из Исландии, у которых своя рок-группа. Они говорят: в Исландии мы можем дать шесть концертов. И все. Потому что больше нет людей. Мы знаем всех в этой стране. Вот для них это действительно расширение аудитории.

А мы были в двойственном положении. Аудитория "Мумий Тролля" давно перекрыла аудитории всех участников вместе взятых, даже если они напрягутся. Но при этом для аудитории, которая смотрела конкурс, мы совершенно неизвестные люди.

Это было интересное - может, несколько мазохистское - но испытание. Есть три минуты, и ты делаешь то, что обычно, но в рамках тех правил, в которые тебя посадили. И попробуй сделать так, чтобы не быть одним из всех, а быть самим собой.

"Затем, что никто другой этого не сделал"

Я знаю, что и наши поклонники в России, и критики поносили: к чему, зачем? Затем, что никто другой этого не сделал.

Би-би-си: По твоим словам, за какими-то участниками "Евровидения" стоит большой шоу-бизнес. А за группой "Мумий Тролль"?

И.Л.: За группой "Мумий Тролль" стоит тот шоу-бизнес, который мы пытаемся создавать в России в последние пять лет. Хотя бы показывать другим, как и что принципиально надо делать.

Я не беру разговоры о музыкальных стилях, направлениях - хорошим можно быть, делая что угодно. Только надо делать это правильно и - назовем это так - цивилизованно. Я не говорю, что западный мир весь цивилизованный. Но он выработал какие-то общие критерии восприятия популярной рок-музыки... Популярной рок-музыки - вот выразился!..

Би-би-си: Но это как раз твой стиль...

И.Л.: Да, хотя я понимаю, что слово рокапопс мы сюда еще не донесли. Я сегодня читал какие-то заметки в местной прессе... "Кабаре-рок"... Они до сих пор не могут определения придумать. Люди мечутся, не понимают, как это все выразить...

Мне сейчас присылают подборки из всех стран: кто, о чем и как говорит. В них - от "во время этого "Мумий Тролля" лучше заняться чем-нибудь другим" до сравнений с прог-роком, Дэвидом Боуи и Genesis. И тут же - "кабаре-рок", и шутки, и серьезные сравнения...

Откройте "Тайм-аут" (лондонский журнал>) за эту неделю - там написано: Mumy is the Word. Как к этому относиться? Выходит, что-то получилось, есть отклик. А мы еще раз убедились, в том, насколько безгранична аудитория "Мумий Тролля": это уже не просто какой-то "русский феномен"...

Би-би-си: Ты поэтому пел на "Евровидении" по-английски? Хотел, чтобы это был не русский, а международный феномен?

И.Л.: Просто так зрителям конкурса было легче нас понять. Я считаю, что песня удалась по-английски и в принципе донесла стиль "Мумий Тролля" и общее направление, в котором мы работаем.

Би-би-си: Последний вопрос про "Евровидение". У тебя там галстук на бедрах болтался, и один мой приятель специально попросил меня узнать у тебя, к чему это? И зачем ты строишь такие рожи на сцене?

И.Л.: Чтоб он меньше смотрел ниже пояса.

Би-би-си: Хорошо, тогда о другом. Все, кому известен "Мумий Тролль", знают о том, что это группа из Владивостока. Сегодня Владивосток для тебя - это город, где ты родился и вырос? Город, куда тебе приятно приезжать, но - ненадолго? Город, который дал название твоему первому настоящему суперхиту, а потом и целому альбому?

"Чтоб он меньше смотрел ниже пояса"?

И.Л.: Знаешь, я до сих пор очень нежно отношусь к Владивостоку - действительно как к своей родине, где я вырос, в школу ходил, создал группу. Наша музыкальная карьера диктует нам условия, при которых мы не можем там быть постоянно, не можем там жить. Но приезжать действительно очень приятно.

Я знаю обо всех проблемах нашего города. Кстати, объездив всю Россию, считаю, что Владивосток находится едва ли не в лучшем положении. Потому что его изюминкой, характером до сих пор являются его люди. Встречаешь людей с Дальнего Востока по всему миру, и сразу узнаешь: с ними легко разговаривать.

Кстати, на том же "Евровидении" нам говорили: мы встречали людей из Москвы, но они же не такие, как вы. Я говорю: наверное, действительно, мы другие. И говорим мы по-другому, и чувство гордости какое-то есть. И этим стоит гордиться.

Чрезвычайно приятно встречать где-нибудь в Донбассе людей, которые кричат: "Тридцать шестой причал"! Я говорю: "Ну что тридцать шестой причал? Ты был на 36-м причале?" - "Я там был 530 раз!"

А еще одну историю рассказал парень, программист, работавший с нами над песней Lady Alpine Blue. Он швейцарец, уже в годах. Когда я был молодой, говорит, популярен был маоизм, мы выступали против ненавистного капитализма, и я открыл в каком-то подвале музыкальную студию, где паял колонки, которые потом мы вывозили на демонстрации. Там же я записывал радикальнную психоделию...

Я, говорит, долго думал над названием и придумал такое: Studio la Vladivostok, Я даже не знал, где это, говорит этот человек, но считал, что очень далеко, что дальше уже не бывает. И что это нечто контраверсивное, радикальное, с чем можно мир перевернуть...

И вот, говорит, прошло 30 лет, и я впервые встретил людей из Владивостока. Вы сидите и рассказываете про ваш город, про набережные, а я просто не верю, что там, оказывается, люди жили и слушали наши пластинки (он был звукорежиссером у Pink Floyd и Grateful Dad). То, что мы делали, вы, оказывается, слушали во Владивостоке!

Би-би-си: Но ведь в том же Владивостоке было и есть сейчас немало талантливых музыкантов, а такой популярности добился ты один. Это твоя заслуга, твоя удача?

И.Л.: Я считаю, что в конце концов все упирается в настойчивость в достижении цели.

"Мы поимели фан!"

Я до сих пор встречаю всех наших друзей по восьмидесятым и девяностым... Есть же действительно очень красивые песни у "Третьей стражи" или у "Туманного стона". Но, вероятно, со временем понимаешь, что быть, как говорят, в бизнесе требует несколько большего, чем просто сочинять и петь песни.

Это требует закалки, храбрости и умения пожертвовать какими-то бытовыми удобствами ради того, чтобы донести твои песни до людей. Это может быть так же хорошо и на собственной кухне, но когда ты переносишь их на кухню 10-тысячного стадиона, это совершенно другие впечатления, но немногие к этому готовы, как оказалось.

И дело тут, я считаю, во внутреннем состоянии человека, в том, хочет он чего-то добиться или не хочет.

Когда тысяча человек тебя слушают, а тысяча первый говорит "какое дерьмо!", иногда человека сразу "накрывает", он замыкается и думает: "все вокруг козлы, а я Д'Артаньян"... На самом деле это не так: если есть у тебя своя аудитория, если ты хочешь для нее работать, то работай.

Я знаю, что многие не считают наше творчество заслуживающим внимания, но каждый раз убеждаюсь, какому количеству людей это доставляет такое же удовольствие, как и мне. И тогда думаю: почему бы не продолжать это?

Би-би-си: Значит тебе это доставляет удовольствие? Ведь когда тебе было 19-20 лет, я не думаю, что верхом твоих мечтаний было петь для 16-летних девочек - будем смотреть правде в глаза...

И.Л.: Будем смотреть правде в глаза: именно в 19 лет верхом моих мечтаний было петь для 16-17-летних девочек... Такое расхожее мнение, что нас слушают только 16-летние девочки... А они просто в кадр всегда попадают первыми. А в том же Копенгагене на следующий день после "Евровидения", когда мы шатались по улицам, я раздал столько автографов женщинам среднего возраста, сколько в жизни не раздавал... В России так не было, как в Дании. И люди говорили добрые слова, о музыке беседовали, что-то там разбирали... Для меня это, честно говоря, было откровением.

Би-би-си: То есть у тебя нет комплекса, о котором в свое время Гребенщиков пел: "Мы стали респектабельны, мы стали большими, нас приняли в приличных домах... Но в игре наверняка что-то не так"? Ты не скучаешь по тому року, который играл в ранней молодости?

И.Л.: Дело в том, что ко всему можно относиться по-разному. Меняются времена, воззрения и в конце концов или ты находишь какой-то компромисс - что принять и что отторгнуть, - или вступаешь в кризис в отношениях с самим собой: этим я заниматься буду, этим не буду.

"Да, мы не есть русский рок!"

Для себя я лично нахожу оптимальный вариант существования.

То, что мы не есть русский рок, - да, мы не есть. Но ведь рок-н-ролл - это протест. Получается, у "Мумий Тролля" больше протеста, чем у любой рок-группы, которая находит себя в самих себе и протестует, скажем, против попсы.

Би-би-си: То есть ты протестуешь против рок-н-ролла?

И.Л.: Нет, я протестую против любого протеста.

Би-би-си: Но это конформизм.

И.Л.: А я и здесь скажу: я остаюсь тем, кто я есть.

Би-би-си: Ты говорил о "другом" шоу-бизнесе, который вы пытаетесь создать. Земфира, сборники вашей студии "Утекай рекордз" "У-1" и "У-2" - из этой оперы?

И.Л.: Да, действительно, я принимал участие в продюсировании, а музыканты "Мумий Тролля" играли на обеих пластинках Земфиры.

Меня вообще интересует музыкальный материал, продюсерство в английском понимании этого слова, то есть не менеджмент и промоушн группы - это не мое, и мне не хочется терять на этом свое время, - а студийная работа, работа с артистом над его образом, над тем, каким он должен быть в действии. Вот это меня интересует.

Иногда хочется попробовать - а что, если сделать это чуть-чуть по-другому с исполнителем, у которого есть очень хорошие песни, которые я бы никогда не написал, а он написал. Но он не знает, что делать с этими песнями, как их подать, как их записать. Вот в этом мне интересно участвовать, и я с удовольствием принимаю предложения от новых исполнителей на продюсирование записей и образа.

Би-би-си: А предложений много?

И.Л.: Да, предложений много, но это не моя ежедневная работа, и я подписываюсь на проекты, в которых есть оригинальный артист, у которого есть репертуар и который хочет работать. И еще один немаловажный пункт: когда есть бюджет на работу. Потому что, извините, изыскивать собственные средства - мы с этим имели очень много проблем...

Би-би-си: Назови еще исполнителей, которым ты помогал.

И.Л.: Ну вот пластинку группы "Туманный стон" мы сделали, но не знаю - то ли время было другое, то ли что... Я до сих пор считаю, что это одна из самых хороших, удачных, самобытных пластинок, к которым я приложил руку. Но что-то где-то в этой цепи не сыграло. То ли этот приморский шарм - истинно приморский шарм - "Туманного стона" не достиг, сердец жителей средней полосы России, то ли ребята не были готовы бороться за успех...

"Популярность - это приходяще и уходяще"

Сейчас мы работаем с группой из Питера "Сегодня ночью". В июле мы должны закончить с ними пластинку, и я думаю, что это будет интересная, свежая работа. Там и группа интересная, и характерные вокалы, и песни, которые заводят аудиторию... Посмотрим.

Би-би-си: Слава, успех не вечны. Может быть, об этом не очень приятно думать, но - что потом?

И.Л.: Я прекрасно знаю, что слава, популярность и продажи - это, по большому счету, очень преувеличенный аспект творчества. Главное - находить себя в том, что ты делаешь.

Хочешь выходить на сцену - выходи. Не хочешь - говоришь, я устал от этих бесконечных концертов, меня это не устраивает... - не выходи. Тут все очень просто: не делай того, что тебе не хочется делать. Значит, ты достиг какого-то предела в том, что делал, и подумай теперь о том, чего ты хочешь дальше.

Популярность - это приходяще и уходяще, она не несет ничего кроме того, что тебя узнают и большее количество людей говорит тебе добрые слова; в славе нет никаких моральных или материальных прелестей. Да, есть признание, с этим нужно уметь ладить - и все. Как нужно ладить с ситуацией, когда люди даже не знают, кто ты такой, что ты делаешь, но говорят: ах, это вы! Я говорю: да, конечно, это я. Чем вы мне поможете?

Что такое увядание популярности? Это когда все тебя знают, но ты не делаешь того, что делал раньше, вот что это такое. Просто потому, что ты не хочешь этого делать.

Хочешь - можешь и в 50 лет быть популярным. Вот Rolling Stones - есть у людей какой-то внутренний драйв, чтобы все это колесо крутить. А есть люди, как Сюзи Кватро, например. Да, увядшая популярность, но при этом у тебя до сих пор остались какие-то впечатления о ней из детства.

Или ABBA. Я только что со шведами разговаривал, они говорят: вот наш Бенни ходит по улицам, никто к нему не пристает. Не хочет человек ехать в тур... Ему скажут, вот вам миллиард долларов, только поезжайте, выступите, - а он не едет.

Би-би-си: Ну хорошо, у Бенни, кажется, свои велосипедные заводы. А у тебя свой велосипедный завод есть?

И.Л.: Я думаю, что нескоро еще мы придем к велосипедным заводам, тем более, что во Владивостоке из-за сопок езда на велосипедах не будет пользоваться популярностью.

Би-би-си: Если уж снова заговорили о Владивостоке, то какой - помимо него - любимый город? Есть такой?

И.Л.: Да, конечно, есть места, куда мне всегда приятно взвращаться.

Вот Лондон. Лондон вмещает в себя рабочие удобства. В нашем конкретном случае, когда нам нужно записывать альбомы, технически что-то обрабатывать - более удобного места в мире я до сих пор не встретил.

Вообще большие города мне нравятся: Лондон, Нью-Йорк. Потому что они разные. Ты такой вроде маленький, но вокруг столько всего открыто и так много интересных людей. Но и в маленьких европейских столицах я себя очень приятно чувствую. В Прибалтике, в Скандинавии. Такое там умиротворение...

Би-би-си: А как насчет Пекина? Любой поклонник группы "Мумий Тролль" ведь знает, что Лагутенко учился во Владивостоке на восточном факультете и прожил какое-то время в Китае.

И.Л.: Я обожаю возвращаться в Азию. Я с удовольствием бы там жил, но это совершенно другой мир. Я люблю всех восточных людей и променял бы одну Японию на весь остальной свет, потому что очень люблю сакэ и суси.

Мне проще, наверное, сказать, куда я не очень стремлюсь: это североафриканские, арабские страны. Там очень интересно, но мне там интересно только как туристу, а у меня не так много времени, чтобы быть туристом в жизни.

Би-би-си: То есть ты не турист?

И.Л.: Нет, я сплошной нетурист. Я путешественник, но не турист.

"В данный момент мне очень нравится Lady Alpine Blue"

Би-би-си: Ты ведь еще и живописью увлекаешься. Любимый художник, любимый писатель и, к примеру, любимая марка автомобиля?

И.Л.: Любимый художник... Не знаю, у меня в данный момент приоритетов по художничеству, честно признаюсь, нет.

Что касается писателя, то в последнее время заинтересовался Харуки Мураками. От Коваленина не дождался переводов на русский после "Охоты на овец", хотя он и обещал их в этом году. Пришлось взяться за английские переводы остальных книг.

А автомобиль - это как в анекдоте - надежный и быстрый.

Би-би-си: А музыкант?

И.Л.: Ну, это еще сложнее.

Би-би-си: Говорят же, что ты "косишь" под Боуи иногда...

И.Л.: Я когда первые интервью давал в России, то занимался коллекционированием того, с кем нас сравнивали. Но когда уж появилось "это наш русский Pink Floyd", - и это, извините, о пластинке "Морская"... Я очень люблю Pink Floyd, но это просто нонсенс. Мне, может, и хотелось когда-то создать такую эпохальную музыку, но, видимо, я занимаюсь немного другим.

А корни группы действительно в этом страшном миксе восьмидесятых... Новая волна, тут же останки прог-рока, тут же энергетика волосатых хардовых групп плюс суперновинки, когда электронная музыка только начала зарождаться - все это произвело эффект, который и превратился в "Мумий Тролль". То есть слияние самых различных культур, за что, кстати, я благодарен Владивостоку.

Кто кроме людей во Владивостоке слышал, скажем, японский поп-рок? Никто о нем вообще никогда не мог и думать, не то что знать и слышать. В той же Европе к японскому року относятся с ухмылкой. Хотя у них при всей, на первый взгляд, вторичности есть и что-то очень интересное, потому что технически это сделано на таком суперуровне!

Би-би-си: Ну хорошо, тогда своя любимая песня.

И.Л.: Наверно, всегда последняя. То есть в данный момент мне очень нравится Lady Alpine Blue. По-русски она "Обещание" называется, есть и русскоязычный вариант, но наверное, на концерте мы сыграем по-английски. Я думаю, нашим английским фанатикам будет приятно услышать что-нибудь на родном языке.