Алексей Воробьев: Я родился синенький, худенький и молчащий

По прогнозам крупнейшей букмекерской конторы Ульям Хилл в Лондоне, Воробьёв и его песня «Get you» заняли лидирующие позиции и вероятность победы на конкурсе «Евровидение» велика.

В преддверии конкурса, Алексей рассказал Intermedia о своей творческой жизни и семье.

- Ты подписал контракт с самым успешным музыкальным продюсером в мире. Где вы с ним познакомились?

- Все началось с моей песни «Новая русская «Калинка». Ее продакшн делался за рубежом. И так случилось, что люди, которые этим занимались, рассказали обо мне коллегам. Один из них, попав через несколько лет в Москву с командой Лары Фабиан, увидел мой клип «Shout It Out» и вспомнил, что ему рассказывали об этом парне. Этот человек дружил с РедУаном и показал ему мои клипы в YouTube. Так Ред меня и нашел. Причем когда мы встретились, он сказал: «Деньги меня не интересуют. Мне нужны проекты, которыми мне интересно заниматься и которые принесут мне и славу, и деньги». Таким проектом оказался я. Работать с музыкантом и продюсером такого уровня, как Ред, – невероятный подарок судьбы. Кстати, он отличный парень, поддерживал меня во время ледового шоу, интересовался моими делами, я даже отправлял ему ссылки на ролики, где я катаюсь с Татьяной Навкой. Прикольно: человек, номинированный на пять «Грэмми», интересуется, как там русский парень катается на коньках.

Но почти 5 лет о тебе никто не говорил, ротаций не было…

На самом деле это было ужасно. Казалось, вот наконец все начинается! Но, как выяснилось, здесь никто не ждет тебя с распростертыми объятиями, как бы талантлив ты ни был. И, если честно, я не ушел из музыки только благодаря моему продюсеру Катерине фон Гечмен-Вальдек. Мы вместе в течение пяти лет бились в заваренные автогеном двери российского шоу-бизнеса. Меня спасло кино. Я начал получать одну роль за другой, сниматься с настоящими мэтрами и пошел учиться в Школу-студию МХАТ – больше всего на свете ненавижу непрофессионализм.

А киноиндустрия?

В кино невозможно прийти специально. Так вышло: пригласили на одну роль, другую. Я люблю кино за честность – каждый раз на пробах надо доказывать, что ты лучший. Но я все равно мечтал о музыке. В кино ты выкладываешься перед бездушной камерой, отдаешь, но не получаешь взамен, а на сцене ты всегда получаешь больше, чем отдаешь, сцена – это невероятный обмен энергией со зрителем.

Твои песни часто не попадали в ротацию? Почему?

Где-то был просто неформат. Где-то – хвалили: ой, как классно, когда это станет хитом, мы тоже возьмем обязательно. Короче, замкнутый круг. Мне, конечно, предлагали… скажем так, вступить в какие-то касты: мол, после этого твоя карьера музыкальная сразу пойдет в гору. Но все-таки у меня в жизни есть принципы, поступаться которыми я не собираюсь. Надо мной тогда смеялись: ну ничего, мальчик, придет время, и ты сам к нам прибежишь. И скажу честно: сейчас я жутко счастлив, что в моей жизни появился этот контракт. Значит, справедливость все-таки существует! И, кстати, может, это даже хорошо, что пять лет у меня в этой стране с музыкой ничего не получалось. Если идти долго, то и результаты масштабнее.

Роман с Татьяной Навкой был или нет?

И эти слухи я комментировать не буду. Я считаю подобное некорректным по отношению к ней и к ее жизни. Я мужчина. Могу лишь сказать, что в свое время постоянно пытался ее успокоить: «Таня, не обращай внимания, это всего лишь желтая пресса.

Какой должна быть девушка, что бы ты ее заметил?

Самое первое и самое основное, что должно быть в девушке, – это чувство юмора. Потому что иначе невозможно существовать вместе со мной в принципе. Причем шутки у меня порой бывают жестокими, и девушка должна быть к этому готова.

Второе: девушка моя, конечно, должна меня любить, потому что если я с ней – значит, я ее люблю. Сейчас сказал эту фразу и понял, что глупость сморозил. Но ведь верно, правда?

Третье: девушка должна любить кино и носить платья.

И главное: девушка моя обязательно должна понимать, в какой сфере я работаю. Мои предыдущие отношения расстроились именно потому, что девушка Аня, которую я очень любил, не смогла противостоять жесткому прессингу новостей, которые пошли с момента моего участия в шоу «Лед и пламень». Она не могла спокойно реагировать на любую информацию, которая появлялась, и наши отношения стали рушиться. К тому же мне тогда было плохо, физически плохо: перелом, съемки, тренировки с утра до ночи, борьба за победу. И мне просто необходим был рядом человек, к которому я мог бы просто прижаться и ощутить его тепло. Но Аня ни разу даже не приехала ко мне в больницу. А ведь я ее очень любил.

Ты влюбчивый?

Мне в жизни дважды разбивали сердце. Поэтому в какой-то момент я стал жутко осторожен. Я вообще из-за одной девушки где-то год с лишним мстил всему женскому населению, и мстил очень жестоко: я любил девушек, но эта любовь так быстро у меня проходила, что я просто цинично и безжалостно их бросал. Я поступал так, как поступили со мной, и считал, что это честно: меня же бросили, меня даже не предупредили о том, что из моей жизни сегодня уйдут, так почему же я должен что-то объяснять? Так длилось до тех пор, пока судьба в очередной раз не дала мне знак: появилась девушка – и мне опять захотелось, чтобы она от меня не уходила. Потому что она вдруг стала чем-то особенным в жизни. Но она ушла, и я понял, что заслужил это всем тем, что уже успел натворить. Тогда я решил немножко сбавить обороты, и все встало на свои места.

Расскажи о своем детстве, родителях…

Мне в детстве мама рассказала о том, как она меня родила. Оказывается, меня вытащили, когда я уже не дышал. Только минут через пять как-то запустили мое дыхание. Поскольку я был у мамы вторым сыном, она очень удивилась, почему же это я такой – синенький, худенький и молчащий. Позже она мне сказала, что ее первой мыслью было: видимо, он родился не зря. И мне кажется, что мамино чувство было абсолютно верным – все-таки я не случайно появился на свет. Разве нет?

В нашей семье детей было много, а денег мало. Папа все время работал. Он редко бывал на семейных ужинах. Наша мама, когда родила моего старшего брата, перестала работать вообще, так что всю семью кормил отец. И это при том, что у него были и есть большие проблемы с алкоголем. Он начинал работать, потом уходил в запой, его увольняли, и он таксовал на дороге, чтобы прокормить нас. Короче, периодически ситуация в семье была катастрофической. И мама обшивала нас, какие-то остатки гречки собирала, варила. Поэтому с пятнадцати лет я работал, помогал кормить семью. Тогда это казалось нормальным – жизнь-то идет, мы все вместе, и мы семья. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю: наверное, я даже благодарен папе за то, что я все это видел, потому что уверен – в моей жизни такого не будет никогда, я просто не позволю себе такого, зная, что есть дети, что нужен кому-то как воздух. Я вообще хочу много детей – как минимум одиннадцать, всегда мечтал о собственной футбольной команде!

Но папа заложил немало жизненных принципов, которыми я руководствуюсь и по сей день. В свое время я в Туле сменил три школы. И вот, помню, прихожу и жалуюсь папе, что в новой школе ребята задираются. Он отвечает: «Сынок, все очень просто: приходишь завтра, выбираешь самого здорового парня, просто самого здорового, подходишь к нему и сразу, без разговоров, лепишь ему в глаз». Я спрашиваю: «А если он меня изобьет?» – «Ничего, это не страшно. Главное, что драку начнешь ты, а там уже неважно, кто победил, кто проиграл. И еще важно найти самого здорового». Я ответил: «Хорошо». На следующий же день пришел в школу, подошел к самому здоровому в классе парню (он был головы на полторы выше) и, ни слова не говоря, бах ему в дыню. И действительно, в школе сразу же стали относиться ко мне совершенно по-другому. После этого много было драк, но папа сказал, что драться – это не страшно. Главное – чтобы один на один. Иногда надо как следует подраться, чтобы потом стать настоящими друзьями.

starstime.com.ua, 21.03.11