Дмитрий КОЛДУН: В школе меня дразнили шаманом

- Дмитрий, в «Орленке» было устроено что-то вроде «Фабрики звезд» только для детей, где вы заседали в жюри. Вам не жалко победителей? Ведь эти дети могут выбрать эстрадную стезю, для которой у них, возможно, не хватит ни таланта, ни характера. — Жалость — плохое чувство. Если артист не вызывает к себе ничего, кроме жалости, — на его сценической карьере можно ставить крест. А загадывать, что там ждет в будущем каждого из нас, дело неблагодарное. Все равно реально получится что-то неожиданное. Но в данном случае речь все-таки не шла о выборе профессии. Дети просто отдыхают в «Орленке» и развлекают себя, как могут. Поэтому тут не было такого «жесткача», как на настоящих взрослых конкурсах, лауреаты которых впоследствии начнут зарабатывать на этом деньги.

 — У вас загадочная фамилия, есть у нее какая-то этимология? — Мой дедушка родом из-под Запорожья. Он говорил, что там есть целое село, где все жители Колдуны. В смысле фамилии, а не рода деятельности. Хотя, вполне возможно, они потомки тех, кто в свое время сбежал от инквизиции. В Средневековье запорожские места были вольными. Имели ли мои предки прямое отношение к эзотеризму? Не скажу, не знаю. Но лично я ничего колдовского в себе не ощущаю. И в газетах вы не найдете моих объявлений о снятии порчи или привороте любимой девушки.

 — В школе вам, наверное, доставалось по полной программе? — О, да. До этого я и представить себе не мог, сколько всего нехорошего рифмуется со словом «колдун». А еще меня дразнили кудесником, шаманом и всеми производными от этих слов.

 — Ваш имиджмейкер, очевидно, не преминул обыграть вашу фамилию в сценическом имидже? — У меня нет имиджмейкера. А фамилию мы обыгрывали только один раз на «Евровидении». Песня была про волшебство, а исполнитель — колдун. Получилось удачно.

 — Слышал, что вы начали петь только в 15 лет... — Да. До этого никаких мыслей об эстраде у меня не было. Начало музыкальной карьеры можно назвать забавным. Мой старший брат часто заставлял меня убираться в квартире. И вот однажды он предложил заменить очередную генеральную уборку уроком игры на гитаре. Сами понимаете, что мог выбрать подросток-разгильдяй. Потом брат признался, что давно хотел меня приохотить к музыке, но не мог найти подходящего стимула. Так я начал бренчать на гитаре, а по ходу дела что-то подпевать. Неожиданно прорезался голос, я стал орать любимые хард-роковые композиции под магнитофонные записи. Тогда я очень увлекался группой «Ария». Соседи просто «вешались». Потом что-то спел на школьном вечере, опасаясь, как бы однокашники не забросали помидорами. Но все обошлось, и я поверил, что мой голос кое-что стоит. Но эстрада была для меня всего лишь хобби. Поэтому после школы я сдал документы на химический факультет. Кстати, учеба уже близится к финалу.

 — А как попали на большую эстраду? — Сначала пробовался в телеконкурсе «Народный артист», чьи отборщики приезжали к нам в Минск. Но меня оттуда выгнали. Я тогда болтал слишком много лишнего. В общем, рано мне еще было в шоу-бизнес. Это было за два года до «Фабрики».

 — Говорят, что на «Фабрику» берут ребят, у которых есть деньги или за которыми стоят люди, готовые платить... — На кастинг в Москву я приехал в плацкартном вагоне на 38-м месте (боковое у туалета. — Прим.

А. С.). Не думаю, что после этого у кого-то возникал вопрос: есть у меня деньги или нет.

 — Продюсер «Фабрики-6» Виктор Дробыш, поначалу отзывавшийся о вас хорошо, в последнее время изменил свое мнение в худшую сторону, что странно, ведь вы свой контракт выполнили в отличие, скажем, от Стаса Пьехи, который на «Фабрике-4» у Игоря Крутого положенное не отработал... — Да. У Дробыша никаких претензий ко мне быть не может. Свою дань за «Фабрику» я отдал сполна. Были ребята, которые сачковали пост-«фабричные» гастроли. Я же не пропустил ни одного концерта. Думаю, вложенные в меня деньги вернулись с лихвой. Знаете, Виктор Дробыш — талантливый композитор, но, как многие талантливые люди, подвержен смене настроений. Я ценю, что он взял меня на «Фабрику» и дал возможность проявиться. Но у нас с ним как-то не сложилось. И руководство Музыкальной национальной корпорации решило, что после «Евровидения» мне нужно поменять продюсера. Сейчас таковым является композитор Александр Лунев, который написал хиты для Димы Билана «Невозможное возможно» и «Never Let You Go». Это хорошо, ведь после «Фабрики» я фактически был никому не нужен.

 — Как вы себя ощущали на «Евровидении»? Например, в фигурном катании на олимпиадах фигуристы даже ботинки из рук не выпускают, чтобы враги коньки не подпилили... — Голосовые связки я всегда с собой ношу, поэтому врагам у меня пилить нечего (едва заметная улыбка). А если серьезно, то откровенной враждебности я не ощущал. Там все были заняты собой. А сам конкурс — непредсказуем. Считаешь конкурентами одних, а потом выясняется, что они плетутся в хвосте. А вперед вырываются те, о ком даже не думал. Поэтому лучшая тактика — спокойно и как можно лучше делать свое дело. — В начале лета готовивший вас к «Евровидению» Филипп Киркоров заявил, что Беларусь ему задолжала несколько сот тысяч евро, которые он вложил в вашу раскрутку. На «Славянский базар», где Александр Лукашенко якобы должен был ему вручить белорусский орден, Киркоров не приехал, испугавшись, очевидно, что это будет вместо денег...

 — Я не знаю, кто кому и сколько недоплатил. И я не в курсе, помирился ли Киркоров с белорусским правительством или нет. У меня с Филиппом сохранились хорошие отношения. — Почему же вы больше не работаете вместе?

 — Мы сделали один проект, и теперь каждый занимается своими делами. — После «Евровидения» президент Беларуси поинтересовался и вашей судьбой. Это вылилось во что-то материальное?

 — Мне разрешили купить по гос-цене трехкомнатную квартиру. Простые люди должны отстоять для этого в очереди лет 10-15. Даже дали возможность выбрать. Я остановился на хорошем районе Минска. Рядом лесопарковая зона, и больше пока нет других построек. В октябре надеюсь справить новоселье.

В остальном у меня мало что изменилось. По характеру я человек замкнутый. И личную жизнь афишировать не собираюсь. Хочу зарабатывать себе на хлеб не скандалами вокруг своей персоны, а тем, что буду петь. До сих пор я старался не подавать повода к скандальным публикациям. Хотя пресса умудряется постоянно что-то откапывать. Круг людей, с которыми я общаюсь, весьма ограничен. А тех, кому я могу открыть душу, вообще человека 2-3. Меня мало радует вся эта свистопляска вокруг меня. Мне часто хочется побыть одному. Когда выхожу на люди, приходится накидывать на голову черный капюшон, он длинный, закрывает пол-лица. Особенно бесит, когда кто-то рядом громко шепчет: «Смотри, смотри, Колдун!» А вообще на «Евровидение» я намерен еще разочек съездить...

 — На следующий год? — Что я, больной что ли? Кто ездит подряд на один и тот же конкурс? Нужно переждать несколько лет и выступить уже в новом качестве. Например, певица из Швеции Карола трижды пела на «Евровидении». Я смотрел все ее выступления: на первом она еще девочка, на втором — серьезный артист, а сейчас на сцену вышла уже настоящая дива. Как интересно наблюдать за развитием артиста.

 — На «Славянском базаре-2007» ваш брат Георгий Колдун занял первое место на конкурсе молодых исполнителей. Теперь на белорусской эстраде блистают два Колдуна. Будете помогать друг другу?  — Мешать я ему точно не буду. А конкурировать мы станем, надеюсь, только на творческой основе. Я, например, помогал ему сделать аранжировки для конкурсных песен. Почему нет? Главное, чтобы между нами сохранились прежние братские отношения. Сейчас Георгий в Москве участвует в телепроекте, который организовала Яна Рудковская (продюсер Димы Билана. — Прим. А.С.) «СТС зажигает суперзвезду». Пока он там лидирует.

 — На «Славянском базаре» вы резко прервали свою программу, в связи с чем поползли слухи, что Дмитрий Колдун обиделся на организаторов фестиваля за взрыв петарды во время выступления... — На сцене действительно взорвалась гильза, неправильно заряженная пиротехниками. В результате одному нашему танцовщику обожгло лицо. Но даже если бы я и обиделся на непрофессионализм работников сцены, то это еще не повод отменять выступления. Для этого я еще не настолько велик. Просто так совпало, что в это время мне позвонили из той компании, в которой я работаю по контракту, и вызвали в Москву. Что мне оставалось? Потом я много чего о себе прочел: и якобы Киркоров меня куда-то там позвал, и еще что-то случилось... — В последнее время за вас серьезно взялась желтая пресса. Пишут, что вы автомобили часто корежите, что на недавнем конкурсе «Пять звезд» в Сочи плавки в море потеряли... — Насчет плавок — это «утка». Я всегда ношу свой размер, поэтому белье не теряю ни в море, ни на пляже. И о чем они только пишут? Лучше бы о конкурсе побольше рассказали. Он был сильным. Вообще я люблю фестивали, их праздничную атмосферу, даже если там что-то случается не так.

А по Москве автомобиль я действительно не очень хорошо вожу. Иногда о чем-то задумываюсь и попадаю в неприятности.

 — А о чем задумывается за рулем молодой успешный эстрадный певец? — Например, о том, что я буду делать, когда состарюсь.

 — И что же будете делать? Петь, как Кобзон? — Не думаю, что 22-летний Иосиф Давыдович смог бы вам ответить, что он будет делать в старости. Вот и я вижу то отдаленное время весьма смутно. Дай бог хотя бы дожить...

 — Чем снимаете стрессы после концертов: сигареты, спиртное...? — Да не снимаю я его. Сам куда-то уходит. Я не курю. Что касается алкоголя, то почти не пью, потому что серьезно занимаюсь спортом.

 — Наверное, в каком-нибудь элитном фитнес-клубе? — Нет, в самом обычном. Причем мне хватает гантелей, штанги и беговой дорожки. Остальные ухищрения считаю пафосом и понтами. А я этого не люблю.

Анатолий СТАРОДУБЕЦ, ug.ru, 17.10.07